Пантеон Света и Мрака

Он тихо дремал во мраке, погружённый в блаженное состояние расслабленности, в котором не существует ничего и никого, даже себя. Ему ничего не снилось и никакие мысли не беспокоили его. Вдруг — может быстро, а может и медленно, ведь времени тогда ещё не существовало — он смутно почувствовал какое–то неудобство, мешающее его блаженству. Он попытался повернуться и тут…

— Не толкайтесь! — разрезал полную тишину чей–то голос.

— Кто здесь? — впервые услышав себя, спросил он, не открывая глаз.

— А вы что, не видите?! — ответил тот же возмущённый голос.

Он приоткрыл глаза, но тут же зажмурился от ослепительного света.

— Перед вами светлая богиня Эйнсофаура, — представилась незнакомка. — А как зовут вас?

— Меня некому звать, я здесь один, — ответил он, щурясь от её сияния.

Глаза постепенно привыкали к яркому свету. Перед ним стояла нагая миловидная особа, с прелестной фигурой и большими белыми крыльями, сложенными за спиной.

— Теперь, вы не один, а со мной! — решительно заявила белокрылая гостья. — И раз у вас нет имени, я назову вас Эйн.

— Почему Эйн? — вяло поинтересовался он. — Что это значит?

— Это означает, что тот, с кем я собираюсь провести ближайшую вечность, должен обладать звучным красивым именем. Немного божественным, а главное, чтобы мне нравилось.

Эйн судорожно сглотнул. От подобного поворота событий голова шла кругом. В последние миллиарды лет — честно сказать время он не засекал — ничего не происходило, а тут лавина непривычного обрушилась на него. Он мучительно искал выход. Как выпутаться из этой глупой ситуации? Как остановить, прекратить, вернуться назад на уютный диван мрака?

— Извините, а вы богиня чего? — спросил он, больше из вежливости, чем из любопытства.

— Я — богиня света, красоты, мудрости и, вообще, всего хорошего! — с гордостью объявила она.

— Угу! То есть вы тонко намекаете на то, что я — бог тьмы, безобразия, глупости и, вообще, всего плохого? — усмехнулся он. — Вы не оставляете мне выбора!

— Милый, не будь занудой! — улыбнулась она и потрепала его ладонью по волосам. — Пойду наведу порядок во Вселенной. У тебя тут такой хаос!

— По образу и подобию?! Дети что–ли? — вяло пошутил Эйн.

— Точно! Милый, давай заведём детей! — обрадовалась она и тут же приступила к осуществлению задуманного, энергично и страстно.

Семейная жизнь забурлила. Эйнсофаура одного за другим рожала детей, а Эйн присматривался к своей супруге, постигая её характер. Он заметил, что уж если Эйнсофаура придумывала что–то, то отдавалась этому вся, целиком и полностью. Никакие преграды и трудности не могли остановить её стремления к желаемому.

— Дорогая, конечно, мне нравится твоя увлечённость нашими отношениями, но может сделаем небольшой перерыв, — предложил Эйн после рождения пятого ребёнка. — Посмотри, наши дети, как босоногие беспризорники, одиноко шляются по Вселенной. Напомню, ты хотела заняться их воспитанием, подготовить к предстоящей великой миссии божественного предназначения.

— А ведь и правда! — спохватилась Эйнсофаура. — Наши дети уже вовсю носятся, а у них даже имён нет! Как будем их назвать?

— Уж если они созданы по образу и подобию, то и имена следует давать по подобию, — предложил Эйн. — Старшего сына назовём Эйн Первый, второго сына — Эйн Второй…

— Только не говори, что младшую дочь назовёшь Эйнсофаура Третья! — возмутилась она. — Я — Эйнсофаура — единственная и неповторимая во всей Вселенной и даже дальше! Никто, даже моя дочь, не может носить моё имя! Ладно! Я с первых минут нашего знакомства заметила, что с номинацией у тебя нелады. Следуя твоей логике, так объектам совсем не нужны имена!

— А зачем? — согласился он. — Уникальность не в имени, а в самом объекте…

— Хватит, хватит! Не начинай! — замахала она руками. — Давай вернёмся к тому, с чего начали, к именам детей! Старшего сына назовём Паагрио…

— А что означает это имя?

— Не перебивай!

— Хорошо! Тогда огласи, пожалуйста, весь список!

— Итак! Старший сын — Паагрио, старшая дочь — Селена, второй сын — Сай, вторая дочь — Мафра, младшая дочь — Ева.

— Замечательно! — с издёвкой похлопал в ладоши Эйн. — Погоди минутку, сейчас вот запишу и пойду учить наизусть.

Не обращая внимания на детский возраст своих отпрысков, Эйнсофаура муштровала их не по–детски. Целыми днями они то ходили строем, выкрикивая речёвки, то изучали божественную магию, то знакомились со свойствами материи… Когда выдавалось свободное время Эйн устраивал им весёлые игры, с беготнёй, шумом и смехом.

И вот, наконец, наступил тот день, когда Эйнсофаура торжественно им объявила:

— Дети мои, хватит заниматься теорией, пора переходить к практике! Каждому из вас я предоставляю право владеть и распоряжаться одним из состояний материи. Паагрио, тебе как старшему, доверяю огонь. Селена, тебе — воду. Сай, ты станешь повелителем ветра. Мафра, тебе достанутся камни.

— А мне? — распахнула глаза младшая дочь Ева, ожидая подарка.

— А тебе, — погладил по голове дочку Эйн, — самый ценный подарок. Пусть тебе принадлежат все песни на свете, сладкозвучная поэзия и музыка небесных сфер, исполненная на космических струнах.

И занялись дети Эйнсофауры божественными делами. Паагрио весь день тушил огонь соломой, а когда надоедало отшвыривал в сторону со словами: «Да гори всё ясным огнём!». Селена — которая выглядела тише воды, ниже травы — черпала воду решетом, переливала из пустого в порожнее и водила вилами по воде. У Сая гулял ветер в голове; в одно ухо влетало, в другое вылетало. Он спрашивал у ветра совета и помогал ему носить собачий лай. Мафра бросала камешки в чужой огород, и на своём опыте проверяла — потечёт ли вода под лежачий камень, если тот мохом оброс. И только маленькая Ева, поскольку ей не досталось тяжёлых божественных обязанностей, радовалась каждому дню, восхищалась музыкой и сочиняла детские песенки.

— Братик Сай, поиграй мне на тростниковой дудочке! — просила она. — Сестричка Мафра, постучи камешками в такт дудочке! Сестричка Селена, подбрось фонтанчиками струйки воды! Братик Паагрио, запусти огоньки фейерверков!

Время шло и Эйнсофаура заметила, что молодые боги уже неплохо овладели магией превращения материи. Богиня решила, что пора приступать к главному.

— Паагрио, Селена, Мафра, Сай, подойдите ко мне! — позвала Эйнсофаура и, когда они приблизились, сообщила. — Дети мои, вам следует разгрести хаос и навести в нашей Вселенной космос! Пусть каждый из вас соберёт тот вид материи, которым повелевает, и сложит в дальний угол.

— Мама, а где в нашей Вселенной дальний угол? — уточнил Паагрио.

— Вот здесь! — ткнула наугад пальцем Эйнсофаура. — Складывайте сюда!

Ещё утренние звёзды не взошли над головами, а в божественной семье уже кипела работа. Сай космическими ветрами помогал Селене сгонять водяные кометы. Мафра сметала в одну кучу метеориты, а Паагрио раздувал  звёздный огонь. Скопление росло и росло…

Эйнсофаура со стороны наблюдала за происходящим и, конечно, не выдержала и вмешалась.

— Ну что вы навалили целую галактику космического мусора!— подлетела она к пыхтящим от усердия детям. — Плотнее, плотнее укатывать надо! Смотрите!

Богиня вытянула руку в направлении края галактики и очертила круг. Космический мусор в этом месте закружился как в водовороте и стал сжиматься. В туманной дымке пыли стала угадываться сфера. Сфера продолжала уменьшаться и превратилась в гладкий шар. И тут на поверхность шара упали лучи сиятельной богини. Они отразились ослепительной вспышкой и произошло нечто неожиданное. Камни, словно узнав о своей тяжести, с грохотом обрушились внутрь шара, увлекая за собой булькающие потоки воды. Свистящий ветер раздувал языки бушующего пламени…

Когда пыль немного улеглась и рассеялся туман, перед глазами изумлённой божественной семьи предстала следующая картина. Вокруг пламенеющей звезды вращался каменный шар, покрытый водой и овеваемый ветрами.

— Мамочка, мамочка! Что за грохот? Ты что–нибудь уронила? — прибежала с расспросами маленькая Ева.

— Не пугайся, детка! — успокоил девочку Эйн. — У мамы произошёл очередной акт божественного творения.

— И что она натворила? — не унималась младшая дочь.

— Правильно говорить не натворила, а сотворила, — поправил дочку Эйн. — Что это такое она нам сейчас объяснит. Придумает слова и этими новыми словами расскажет. А пока, мы видим, то, что она сотворила — это хорошо!

— Назову сушу — землёю, ветры над сушей — небом, воду вокруг суши — морями, — придумывала названия Эйнсофаура.

— А весь этот шарик как называется? — ткнула пальчиком Ева. — Глобус?

— Нет, деточка, это планета в натуральную величину. И нарекаю я её в свою честь Эйнсофаурой, — без ложной скромности ответила богиня.

— Ма, а почему земля безжизненна и пуста, как тьма над бездною. И лишь ты носишься над водами? — наивно спросила юная Ева.

Богиня повела рукой и покрыла травой землю как ковром, кое–где натыкала деревья и поняла, что это слишком скучное для неё занятие.

— Паагрио, Селена, Мафра и Сай, вот вам жизненные формы, — богиня дала каждому из детей по горсти, — наполняйте их сущностями, творите живность планеты, пусть плодятся и размножаются! Но прежде чем вы начнёте, посмотрите, как это делаю я!

Из земных глубин отобрала Эйнсофаура лучшие кристаллы и металлы, поместила в жизненную форму и наполнила светом. Проросли кристаллы в металле, выросли высокие, сильные, красивые, умные и талантливые существа.

— Нарекаю вас гигантами! — торжественно объявила богиня света. — Перворождённые, поклоняйтесь мне, создавшей вас, той, кто пришла раньше вас! Служите мне и правьте другими существами.

Божественный Паагрио зажёг огонь в недрах планеты, закурились вулканы и выбросили первый пепел. Из огненной лавы вылепил он существ и оживил божественной формой.

— Нарекаю вас орками! — подражая матери, объявил Паагрио. — Второрождённые, поклоняйтесь и служите мне! Не узнаете вы страха, ибо воинственный огонь пылает в ваших душах! И пусть души героев, павших на поле боя, вернутся к изначальному огню и возродятся снова!

Божественная Селена опустила руки в воду, и поплыли рыбы в реках, озёрах и морях. Она зачерпнула ладонями воду и придала ей форму жизни. Стройных телом, остроухих существ уложила она спать под деревом на берегу тихого озера.

— Назову вас эльфами, — обратилась к своим созданиям богиня. — Станете вы гибкими как вода. И как вода, сможете проникать в любые уголки земли. Постигните вы магию, присущую воде. Служите мне! И та капля воды, что несёт ваша душа, вернётся в изначальный океан, из которого я помогу вам возродится снова.

Божественный Сай набрал побольше воздуха и с силой дунул в небо. Засвистели ветры, в разных направлениях полетели пчёлы, стрекозы, птицы — большие и мелкие. Свежим горным воздухом наполнил бог форму жизни и поместил новых существ в уютных гнёздах на вершине гор.

— Узнают вас как артеев! — сообщил Сай. — Вольные как ветер будете вы! Не верьте и не служите никому, кроме меня! Если случится вам погибнуть, последний выдох ваш вернётся изначальному ветру и возродится из него.

Божественная Мафра подняла горсть мелких камешков и разбросала по земле. Побрели звери в лесах и полях. Затем, богиня нашла семь драгоценных камней с прожилками золота и создала из них существ. Они лежали и не двигались.

— Хм… Видимо, я сделала что–то не так. Придётся попробовать ещё раз! — расстроилась богиня и занесла над существами молот, собираясь разбить их.

— Постой! — остановила её Эйнсофаура. — Ты всё сделала правильно! Просто они спят! Они проснутся лишь после того, как услышат тяжёлую поступь гигантов, их повелителей Перворождённых.

Тогда Мафра поместила существ в пещеры разных гор. Одного положила под самой высокой горой, а остальных уложила в уютные пещеры по двое.

— Спите, малыши! — запела она им колыбельную. — А когда проснётесь, узнаете, что зовут вас гномами. Я постаралась сделать вас сильными и выносливыми, с характером, твёрдым как камень, крепкими в дружбе и вражде. Стойко будете переносить вы тяготы, голод и телесные раны. Будете ценить упорный труд и не побоитесь изнурительной работы. Поклоняйтесь и служите мне! И я научу вас обработке камня и металла. Каждый погибший из вас железной рудой упадёт в изначальный кузнечный горн, переплавится и возродится на наковальне жизни под ударами молота судьбы.

Эйн сидел в сторонке и наблюдал за тем, как Эйнсофаура и его дети увлечённо создают новых существ. «Новая планета, новые существа… », — размышлял он. «Пожалуй, хорошая возможность! При нашем знакомстве мне не удалось вытеснить богиню за пределы Вселенной. Может получится устроить ей ловушку?! Если на планете будет царить вечный хаос, это заставит её вечно наводить там порядок. Пусть строит космос в одной, отдельно взятой точке Вселенной! Пусть всё её внимание, эмоции и желания поглощает созданный ею мир!».

— Мам, а как же я? — подёргала за рукав Эйнсофауру маленькая Ева. — Почему мне ничего не досталось?

— Потому, что все стихии уже использованы: свет, огонь, воздух, вода, земля, — строго пояснила Эйнсофаура дочери. — Какой сущностью ты наполнишь жизненную форму? Песнями? На планете уже есть поющие существа, птички называются.

Обиженная девочка всхлипнула и из распахнутых глаз покатились крупные детские слёзы. 

— Божества мои, — обратился к детям Эйн. — Видите?! Ваша младшая сестра расстроилась из–за того, что  её обошли вниманием.

— Отец, но ведь мама раздала нам только по одной форме жизни. Нам нечем поделиться! — попыталась оправдаться Селена.

— У меня случайно завалялась пустая форма жизни и я с удовольствием дам её Еве, — сообщил Эйн. — Однако,  у меня нет того, чем можно было бы наполнить эту оболочку. У вас что–нибудь есть?

— Почти ничего! Всё лучшее мы вложили в созданные нами существа, — потупились молодые боги. — Остался  лишь негодный материал.

— Ничего, ничего! — неожиданно обрадовался Эйн. — Отдайте ей остатки стихий! Пусть играет!

— У меня остался дух угасающего огня, — нехотя сообщил Паагрио.

— У меня — дух гнилой воды, — стыдливо сказала Селена.

— У меня — дух грязи земной, — брезгливо произнесла Мафра.

— У меня — жестокий дух дикого ветра, — с опаской проговорил Сай.

— Ева, беги сюда! Пора сотворить собственных существ, — позвал Эйн, собрав в горсть духовный мусор, переданный ему детьми.

— Сотворить?! Правда?! — широко распахнула от удивления мокрые от слёз глаза девочка.

— Вот держи внешнюю оболочку — передал дочери форму жизни отец. — Из неё вылепи тело. Как ты хочешь, чтобы они выглядели?

— Не знаю, — растерялась Ева.

— Тогда лепи по образу и подобию своему, — мудро посоветовал Эйн. — В общем, как получится.

Ева, оттопырив от усердия нижнюю губу, вылепила нечто звездообразное с пятью конечностями.

— Так хорошо? — поинтересовалась она.

— Сделай одну конечность покороче и потолще, — посоветовала сестре Мафра. — Через голову удобнее наполнять тело сущностью.

— А теперь наполни сотворённую тобой вот этим,  — протянул Еве ладонь с горстью разноцветных частиц отец.

Ева аккуратно заполнила оболочку сущностью стихий.

— Вот и всё! Потряси и скажи волшебное слово «абракадабра»! — улыбнулся Эйн.

— Абракадабра! — звонко и раскатисто повторила за отцом Ева.

— А почему мы такого слова не произносили? — спросила Мафра, внимательно наблюдающая за игрой младшей сестры.

— Ну так произнеси! — рассмеялся Эйн. — И сразу почувствуешь нечто волшебное в обыденном акте божественного творения. 

— Я назову своих кукол «ЛЮбимые сосеДИ», — тем временем объявила присутствующим Ева.

— Не зазнавайся! — с укоризной покачал головой Эйн. — Твои братья и сёстры дали существам краткие названия: ор–ки, эль–фы, гно–мы. Вот и ты последуй их примеру, а то длинное название твоим куклам в голову не поместится.

— Лю…–…ди, — немного подумав, произнесла Ева. — Так хорошо?

— Замечательно! — похвалил девочку отец.

— Мамочка, мамочка, я создала существ и назвала их людьми! — желая поделиться радостью выпалила Ева, подбегая к Эйнсофауре.

— Не вижу в этом ничего хорошего! — брезгливо скривилась Эйнсофаура и с укоризной посмотрела на мужа.

— Но ведь должен же ребёнок во что–то играть! — не согласился Эйн. — Вначале ты учишь их ходить и говорить, а потом требуешь, чтобы они сидели и молчали!

— Живые существа — не игрушки! — неодобрительно покачала головой богиня.

— Ещё какие игрушки! Весь мир — игра, и люди в нём — игрушки, — театрально продекламировал Эйн.

— Это полудохлые, жестокие существа с грязными мыслями и гнилой душонкой! — презрительно бросила  взгляд на кукол Евы Эйнсофаура. — Нерождённые не смогут сосуществовать с Перворождёнными гигантами и Второрождёнными племенами!

— Вот посмеёмся, когда эта полудохлая грязь — как ты выражаешься — будет править твоим жестоким и гнилым миром! — насмешливо парировал Эйн.

— И что мне с ними делать? — растерянно спросила Ева, переводя глаза то на отца, то на мать. — Выбросить?

— Ладно, выпусти их, только куда–нибудь подальше от Перворождённых, — брезгливо согласилась Эйнсофаура.

— Куда–нибудь — это куда? — уточнила девочка, стараясь не сердить мать.

— Вон там, на востоке континента за пустынями есть дикие степи, — указала пальцем Эйнсофаура. — Помести их туда! Пусть себе живут… подальше от других.

Ева разжала пальчики и положила в дикой степи сотворённые куклы.

— А когда они начнут двигаться? — спросила внимательно наблюдающая за своими творениями Ева.

— Они проснутся последними из сотворённых. Перворождённые к этому времени достигнут зенита славы, чтобы ощутили люди всю никчёмность их существования. — высокопарно предсказала Эйнсофаура.

Еве стало интересно, что происходит в недавно сотворённом богами мире, и она спустилась с Небес на планету. «Как здесь темно и холодно!», — поёжилась она. 

— Братик Паагрио, а не мог бы ты сделать светильник?

— Конечно, сестрёнка! Подожди немного! — отозвался с Небес Паагрио.

Он подхватил две первые попавшиеся под руку маленькие звезды и, держа их на ладонях, раздул как угли костра. Одна разгорелась много ярче другой.

— Пусть у этого светила и нет тепла, но зато с ним не так темно ночью, — пояснил Паагрио, отправляя в плавание вокруг планеты маленький тусклый белый шар.

— Какой смешной! Напоминает праздничный фонарик! — захлопала в ладоши Ева. — Пусть зовётся Луной!

— А от этой звезды светло и тепло как днём, — пустил вращаться вокруг планеты яркий огненный шар Паагрио.

— Назову его Солнцем, — обрадовалась Ева, поднимая руки навстречу тёплым солнечным лучам.

От радости Ева запела, и её песня понеслась над равниной. Услышав прекрасную мелодию, распустились цветы. Маленькая богиня собрала разноцветный букет и уселась на зелёный холм плести венок.

Песня долетела до леса и, подражая богине, запели птицы. Серая невзрачная маленькая птичка с длинными ножками оказалась самым прилежным учеником. Тёмными глазками она внимательно следила за тем, как поёт богиня, и без устали повторяла. С тех пор ни одна птица не умеет петь так, как поёт соловей.

Но не только цветы и птицы обрадовались пению Евы. Под песню богини из–под земли пробились ростки деревьев и вскоре стройные и красивые леса покрыли необъятные равнины. 

Закончив плести венок и водрузив его на голову, маленькая богиня вприпрыжку спустилась с зелёного холма и увидела орков, которые каменными топорами рубили только что выросшие деревья недалеко от своей пещеры в спящем вулкане.

— Ой, ой! Что вы делаете! — обратилась она к мускулистым верзилам. — Не убивайте деревья! Им же больно!

— А как нам поддерживать огонь жертвенника божественному Паагрио? — зарычали на неё орки и продолжили своё дело.

Маленькая богиня огорчилась, подняла веточку, срубленную топором орка, отошла подальше от пещеры, посадила ветку в землю. Ветка разрослась и поднялась к небу высоким деревом. Настолько высоким, что влажные облака, задевая крону, осыпались по тёмно зелёным листьям каплями мерцающей росы. Нижняя часть листьев выглядела подобно сияющему серебру, а шелест листвы под ударами капель росы походил на тихий звон серебряных колокольчиков.

— Я назову тебя Тельпериси, — погладила ствол дерева маленькая богиня.

Налюбовавшись великолепным деревом богиня Ева пошла дальше. По пути она встретила гномов, которые пилили стволы молодых деревьев.

— Как вы могли?! — закричала Ева и замахала на них руками. — Ведь они не сделали вам ничего плохого!

— А из чего же нам изготавливать крепи на руднике? — удивились гномы и продолжили свою работу.

Расстроенная богиня бережно подняла маленькую веточку, отлетевшую из–под пилы гнома. Она зашла поглубже в лес и посадила ветку в землю. Росток прижился и к небу, возвышаясь над лесом, поднялся крепкий дуб. Ночью светло зелёные листья слабо светились золотой каймой. А с первыми лучами солнца среди густой листвы распустились золотые цветы и повисли на концах ветвей словно струи дождя. Тонкий и лёгкий аромат цветов аурой окутывал могучее дерево.

— В моих стихах о тебе узнают как о Лаурелине, — сообщила дереву маленькая богиня.

Сорвав пару золотых цветов и украсив ими свой венок богиня Ева продолжила прогулку. Возле лесного озера в тени раскидистого дуба Ева увидела сидящих эльфов. 

— Отдыхаете перед тем, как срубить этот могучий дуб? — с обидой в голосе спросила Ева и расплакалась навзрыд.

— Нет, нет! Мы не собираемся губить это дерево! — попытался успокоить рыдающую девочку Ингвар. — Мы родились в лесу. Зачем же нам уничтожать собственный дом?! А почему вы плачете?

— Орки и гномы беспощадно валят лес. И я вдруг представила себе, что когда я уйду они срубят мои волшебные деревья, — рыдала и причитала маленькая богиня. Прощай зеленолистая Лаурелина! Я не увижу тебя больше, мой сребролистый Тельпериси!

— В таком случае, орки и гномы никогда не станут нашими друзьями! — возмутились помрачневшие от слов Евы эльфы.

— Вообще–то, я пока не выбрал для себя место жительства, — задумчиво проговорил Эльвар. — Пожалуй, поселюсь возле Лаурелины. Буду любоваться ею и охранять.

— Правда? — прекратила рыдать Ева и недоверчиво посмотрела на эльфа.

— Мы пойдём с тобой! — с готовностью поддержал его Ольвар, подзывая рукой играющего на поляне младшего брата Эльлора.

— Тогда я отправлюсь защищать Тельпериси, — решительно высказался Винвар.

— Ну, поскольку нашлись защитники волшебных деревьев, я останусь жить вблизи этого прекрасного озера, — заявил Ингвар. — Буду наблюдать как разрастается лесная чаща.

— А я не хочу жить на одном месте! — заявил братьям Авар. — Пойду скитаться по дорогам и ночевать там, где понравится!

— Спасибо, милые эльфы, — поблагодарила Ева. — Не забуду вашу доброту и, когда вырасту, постараюсь помогать вам!

Маленькая богиня вытерла ладонью мокрые щёки, смущённо улыбнулась и над озером взошла радуга. С тех пор эльфы называли это место озером Радуги. Но даже в самых древних преданиях не сохранилось сведений о том, почему оно так зовётся.

Пройдут многие тысячелетия после встречи эльфов с богиней Евой. Клан Эльвара, согласившийся защищать нежнозелёную Лаурелину, назовут «зелёными эльфами». Клан Винвара, поселившийся под сребролистым Тельпериси назовут «серебряными эльфами». Малочисленный клан Ольвара и его младшего брата Эльлора назовут «морскими эльфами». Клан Ингвара, оставшегося у озера, назовёт себя «красивые эльфы». Следы Авара затеряются далеко на востоке, и больше о нём долгие годы никто и ничего не услышит. Эльфийские старики станут обзывать «аваром» тех, кто заблудился или потерялся в лесу, а молодёжь будет полагать, что это просто забытое древнее словечко.

Волна росла и поднималась, словно наполняясь музыкой и поэзией, исходящей от Евы. Сквозь смутные, смазанные водой очертания, казалось, что по поверхности реки, подражая Еве, кто–то идёт. Фигура вышла на берег и откинула водяное покрывало, которое с плеском и брызгами растеклось по траве. Перед богиней стояла стройная девушка с тёмными волосами, отдающими синевой, и удивительно ясными, кристально чистыми глазами.

— Кто вы? — спросила незнакомку Ева.

— Не узнаёте? — улыбнулась девушка. — Я ваша слеза, впитавшая музыку восхищения и поэтическую грусть о судьбах существ этого мира.

— А как вас зовут?

— Об этом знаете только вы, — словно подсказывая, тихо проговорила девушка. — Ведь это вы богиня поэзии.

— В стихах я бы назвала вас Мелианой, — немного подумав, словно подыскивая рифму, ответила Ева.

— И о чём звучали бы эти стихи? — поинтересовалась незнакомка.

— Конечно же о вечной любви и верности! — мечтательно проговорила Ева. — О чём ещё могут быть главные стихи жизни?!

— Постараюсь, чтобы элегия Мелианы не разочаровала вас, — звонким как ручей голосом пообещала девушка.

Время шло. Эйнсофаура, Паагрио, Селена, Мафра и Сай активно занимались преобразованием планеты.

В один из одинаково текущих дней Эйн подошёл к супруге с каверзным вопросом:

— Дорогая, наши дети растут. Паагрио и Селена — юноша и девушка. Сай и Мафра пока подростки, но ведь и они вырастут. Как ты себе представляешь их взрослую жизнь?

— Очень просто! — отмахнулась Эйнсофаура. — Ты же сам сказал. Выдадим Селену за Паагрио, а Мафру за Сая. Ведь других вариантов нет.

— А как быть с Евой?

— Она ещё маленькая! А к тому времени, когда она вырастет, либо у нас с тобой родится мальчик, либо у Селены, либо у Мафры. В её распоряжении вечность. Куда ей торопиться? Без мужа не останется!

— А как же любовь? — улыбнулся Эйн.

— Боги — выше любви! — высокопарно заявила Эйнсофаура. — Они не могут позволить себе мелкие, ничтожные страстишки.

— Замечательно! — рассмеялся Эйн. — Подскажу Еве, чтобы она сочинила песенку на твои слова о том, что жениться по любви не может ни один, даже мелкий, бог.

После произошедшего с Эйнсофаурой разговора Эйн стал больше времени посвящать Селене. Они вместе гуляли, болтали о пустяках, смеялись невпопад. Он дарил ей яркие звёзды и показывал удивительные красочные галактики. Она научилась восторгаться красотой, почувствовала к себе внимание и заботу. И, конечно, как любая девушка, она влюбилась. Отец казался ей идеалом мужской красоты — сильный, спокойный, выдержанный, умный. Всё чаще и чаще ей хотелось обнять его, трогать его чёрные как смоль волосы, проводить кончиком пальцев по ресницам. Она прижималась к нему, чувствуя как по телу нескончаемым потоком разливается нега. И, в конце концов, это произошло… Эйн разбудил в ней страстную, безоглядно действующую женщину. Однако, счастье длилось не долго.

— Как ты мог?! — орала на супруга взбешённая Эйнсофаура, узнавшая о беременности дочери.

— Неужели ты ревнуешь? — насмешливо спросил Эйн. — Ревность, такая низкая страстишка, гораздо ниже  презираемой тобой любви!

— Мы же договорились, что она станет женой Паагрио! — продолжала возмущаться вышедшая из себя богиня.

— Мама, со мной ты ни о чём не договаривалась! — вмешалась в разговор Селена. — К тому же, я не люблю Паагрио!

— Не любишь?! Да кто тебя вообще спрашивает! — взъярилась на дочь Эйнсофаура. — Ты обязана делать то, что говорю тебе я!

— Мама, я уже не ребёнок! Я сама буду решать, что мне делать! — парировала дочь.

— Ах, будешь решать! — побелела от злости богиня. — Но тогда тебе придётся отвечать за свои поступки!

— И отвечу! — топнула ногой Селена.

— Ответишь! И прямо сейчас! Вон! Я изгоняю тебя! Провались ты пропадом к грязным и мелким тварям! Среди них тебе место!

Не успела Эйнсофаура произнести проклятие, как под ногами Селены разверзлись Небеса.

— Эйн! — успела крикнуть Селена, протягивая к нему руки. — Я люблю тебя!

Огненный метеор прочертил в небе дымный след. Орки, эльфы, гномы и артеи подняли головы, глядя на необычное явление. Они не знали что это, но почувствовали, что это начало больших событий, которые коснуться каждого из них.

Голая, грязная, опалённая Селена босиком брела по колючей траве. Она тихо плакала от разлуки с Эйном, от несправедливости и злобствования матери, от безучастности братьев и сестёр. Раньше она никогда не оставалась наедине со своими бедами. Впрочем, в том божественном мире, в котором она жила, она не знала, что такое горе и беда.

У подножия горы на краю леса Селена нашла пещеру и поселилась в ней. Когда подошёл срок она родила пухленького розовощёкого ребёнка.

— Тебе пришлось родиться в горе, грязи, крови, — плакала она, прижимая новорожденного к груди. — Отчаяние окружает тебя с самого рождения. Вместо ласковой и доброй колыбельной песни мне приходится укачивать тебя под злобные проклятия твоей бабки Эйнсофауры.

— Аргххх! — тоненько, но свирепо, пролепетало дитя.

Заплаканная Селена посмотрела на него и увидела, что от её горьких слёз и слов пухлый ребёнок превратился в покрытого чешуей дракончика.

— Спи, малыш! — погладила она его. — Не бойся! Мама рядом!

Шли дни, месяцы и годы. Любовь к Эйну не утихала в сердце Селены. Каждый раз, когда она вспоминала о том счастье, которое испытывала, находясь рядом с ним, она беременела. И каждый раз, слёзы горечи и обиды, падая на малыша, превращали его в дракона.

Старшего сына, дракона огня, Селена назвала Антарес. Огромных размеров он превосходил любого из монстров, обитавших на земле. Его твёрдую, словно из камня, чешую не пробивала стрела и не мог разрубить меч. Жертвы застывали в ужасе от огненного взора дракона. Второму сыну, дракону огня, Селена дала имя Валакас. Размерами он не уступал старшему брату. Четырёхкрылый, стройный, величавый и необычайно сильный. Линдвиор — так звали третьего сына, дракона воздуха. Его мощные крылья создавали порывы ветра, за что он получил прозвище Западный Ветер. Четвёртого сына, дракона воды, Селена назвала Фафурион. Пятому сыну, дракону тьмы, она дала имя Скелт. А младшая любимая дочка, дракониха света, получила нежное имя Аулакирия.

Однажды Селена собрала их всех и сказала:

— Дети мои! Вы выросли, стали сильными и грозными. Пришло время отомстить моей семейке. Отомстить матери — выбросившей меня из дома. Отомстить братьям и сёстрам, которые не вступились за меня. Отомстить… отцу, так ни разу и не навестившему меня здесь, на земле. Я так любила его, а он…

— Мама, но мы не сможем убить богов. Они же бессмертны! — засомневалась в планах матери Аулакирия.

— А мы и не собираемся их убивать! Мы их унизим! Сбросим на землю, как они сбросили меня! Пусть обитают в грязи, а мы вернёмся домой — на Небеса!

— Хорошо, мама! — согласились драконы. — Ради тебя мы готовы на всё!

На закате стая драконов взлетела к Небесам. Селена, лишённая проклятием Эйнсофауры способности воспарять, сидела на шее своего старшего сына дракона Антареса. Ночью, когда божественная семейка благодушно спала, драконы напали на них.

— Хватайте их и тащите вниз! — скомандовала своим детям Селена.

— Селена? Дочь? Сестра? — раздались удивлённые возгласы богов.

— Я вам больше не дочь и не сестра! — негодующе воскликнула Селена. — Вы все для меня чужие! Ненавижу вас!

— Ах ты дрянь! Пошла против меня! Я сбросила тебя в первый раз, сброшу и со всеми твоими выродками! — злобно ответила Эйнсофаура.

Завязалась драка. Вначале боги думали, что с лёгкостью справятся с Селеной. Да не тут то было! Драконы, в которых бежала кровь Эйна, оказались чрезвычайно сильны. Ничуть не слабее богов.

На Небесах творилось невообразимое. Мелькали огненные всполохи, ветер свистел в ушах, струи воды сбивали с ног, с неба падали камни. Земные существа, увидевшие это, в ужасе прятались кто куда. 

Жестокая битва продолжалась несколько лет. Никто не хотел уступать. Но постепенно израненные драконы стали уставать. Селена поняла, что не сможет выиграть эту битву, а если промедлит, то сыновья устанут настолько, что боги возьмут над ними верх.

— Уходим! — прокричала детям Селена. — Летим обратно, на землю!

Драконы развернулись и, расправив мощные крылья, устремились вниз.

— Догоним и прикончим их! — взвыла от радости Эйнсофаура.

— Нет! — остановил её Эйн. — Мы не станем преследовать их!

— Защищаешь её? — зашипела Эйнсофаура.

— Ты забыла, что она бессмертна? — напомнил он. — Ниспровергнуть её ты смогла, а вот убить не сможешь.

— Убьём драконов! — воинственно продолжала настаивать богиня.

— Мы устали и сейчас у нас не хватит на это сил, — покачал головой Эйн.

— Он прав, мама! — согласился с отцом Паагрио. — Мы безумно устали! Давай отложим!

— Слабаки! — безнадёжно махнула рукой на свою семейку Эйнсофаура и поплелась отдыхать.

Селена с драконами вернулись в свою пещеру. Она омыла их раны и приложила лечебные зелья.

— Нам больше нельзя оставаться на поверхности, — вздохнув сообщила она. — Я знаю маманю! Она будет следить за нами и при удобном случае швырнёт огненным метеоритами.

— Мам, в дальнем конце нашей пещеры есть проход, ведущий в подземный тоннель, — рассказала Аулакирия. — В детстве мы с братьями там играли, но никогда не доходили до конца. Настолько он длинный. Что если спрятаться на время там, в подземелье?

— Так и сделаем! — согласилась Селена. — Антарес и Валакас, идите впереди. Будете освещать нам путь. Скелт, пойдёшь сзади! Тебе свет не нужен, ты и так хорошо видишь в темноте.

После неожиданного нападения Селены беспокойство не покидало Эйнсофауру. Ей казалось, что неведомые враги выслеживают её, чтобы низвергнуть с Небес и занять её место, место богини Вселенной. Она напряжённо вглядывалась во мрак, прислушивалась к шелесту звёздного ветра и гудению комет. Но сильнее всего её тревожили мысли о Селене.

— Она вернётся! — бубнила себе под нос Эйнсофаура.

— Конечно! Дочери, попавшие в беду, всегда возвращаются к любящей матери, — иронизировал Эйн.

— Подшучиваешь?! А мне не до смеха! Я устала прислушиваться и приглядываться. Устала каждый день выслеживать и разыскивать Селену. Как защититься от неё? Мы с трудом справились с шестью драконами. А что будет, если драконы дадут потомство?

— Не понимаю! Что ты мучаешься?! Хочешь защититься, создай защитников! Ты же Мать Творения! Вот и сотвори кого–нибудь, мать твою!

— А ведь ты прав! Как же я не додумалась! — удивилась Эйнсофаура.

Богиня расправила крылья и ослепительный свет озарил её. Каждый взмах белоснежных крыльев порождал новую волну света. Девять волн последовали одна за другой. Лучи света, пролетая мимо мрака Эйна, отбросили тень и превратились в существ. Лицом, фигурой и световыми крыльями за спиной они походили на Эйнсофауру. Девять легионов воинов света с мечами в руках встали перед богиней.

— Нарекаю вас ангелами! — торжественно произнесла Эйнсофаура. — Место ваше между небом и Небесами. Охраняйте границу и поражайте насмерть всех, кто попытается подняться к нам с земли!

Эйнсофаура ещё девять раз взмахнула крыльями и из строя легионов вперёд вышли девять существ значительно сильнее прежних. Три пары крыльев бились у них за спинами. По оружию и доспехам выглядели они непобедимыми.

— Станете вы предводителями ангелов и назову вас архангелы! — возвестила богиня.

Эйнсофаура подозвала жестом руки двух архангелов.

— Имя тебе Паулина, — сказала она одной. — Назначаю тебя военачальницей над всем воинством света.

— Да, моя богиня! — склонила голову архангелесса.

— А тебе даю имя Анакима, — обратилась Эйнсофаура к другой. — Назначаю тебя вестником. Через тебя буду объявлять свою волю земным существам.

— Стану твоим светом и словом, богиня! — поклонилась Анакима.

Изгнав Селену с Небес, Эйнсофаура как–то совершенно забыла о том, что её дочь направляла движение вод. Эйн помнил, но, как обычно, промолчал, дожидаясь подходящей ситуации, которой можно будет воспользоваться в своих целях.

Воды озёр, рек и морей на планете перестали циркулировать и хаотично блуждали. Реки заливали луга, вода застаивалась, образуя болота. Где–то местность превратилась в пустыню, высохли растения и деревья, потому что перестали идти дожди. А в других местах непрерывные ливни приводили к разливам рек и наводнениям.

Живые существа планеты страдали. Умирали от засухи, погибали от наводнений, тонули в болотах. Орки, эльфы, артеи и гномы молились, взывая к богине воды. Но понапрасну, ведь богини воды больше не было.

Эйнсофаура, как и предполагала Селена, не прекратила выслеживать драконов.

— Паагрио, Мафра, Сай! — каждый день выспрашивала богиня своих детей. — Вы нашли Селену? Обнаружили где она прячется?

— Нет, мама!

— Почему?! Сай, твои ветры могли бы уже сто раз облететь всю поверхность и найти её.

— Ветрам преградили путь тяжёлые дождевые тучи, которые не сдвинуть, — попытался оправдаться Сай.

— Мафра, камни на равнинах, по которым прошла Селена, могли бы подсказать тебе её место нахождения?

— Все равнины залиты водой. По ним уже давно никто не ступает, — отозвалась Мафра.

— Вода, вода! Почему вам мешает вода? — недовольно проворчала Эйнсофаура и вдруг спохватилась. — Ах, да! Совсем забыла! Ведь водой никто не управляет.

— Эйн, дорогой, ты не мог бы…, — позвала Эйнсофаура.

— Нет! — на полуслове прервал её супруг. — Ты этот аквариум создала, ты его и расхлёбывай! А мне дел и в оставшейся Вселенной хватает.

Эйнсофаура скривила недовольную гримасу и ненадолго погрузилась в раздумья.

— Ева! Девочка моя, подойди к мамочке! — позвала она и продолжила, когда дочка подошла. — Ева, мы всей семьёй посовещались и я согласилась с тем, что лучшего повелителя воды чем ты не найти. С сегодняшнего дня ты — богиня воды.

— А как же музыка и поэзия? — растерялась от неожиданности Ева. — Мы же не можем оставить мир без песен!

— Посмотри на землю! Половина населения уже передохл…, в  смысле, сильно страдает, — вздохнула Эйнсофаура. — Поверь! Им сейчас не до пасен и бесен, деточка!

— Но я не хочу! — заплакала Ева. — Сырость не люблю и плавать не умею.

Не желая продолжать неприятный разговор Ева сбежала. Она петляла между кометами и, наконец, спряталась в тени большого астероида. Но Мафра, окликнула камни Вселенной и они немедленно настучали ей о том, где прячется Ева.

— Ева, хватит! Детство закончилось! — подошла к прижавшейся к камню девушке Эйнсофаура. — Не зли меня!

Эйнсофаура подняла к плечу ладонь — открытую в сторону Евы — и произнесла посвящение:

— Божественным правом, данным мне, вручаю тебе власть над водами Вселенной! Аминь! Иди и наведи водяной порядок на земле!

Ева плакала и боялась поднять глаза на мать. Она помнила, что та сделала с её старшей сестрой и не желала подобной судьбы. Наплакавшись вдоволь и поняв, что слезами делу не поможешь, Ева спустилась на вершину горы. Она увидела реку, вышедшую из берегов и затопившую зелёные луга. «Попробую вернуть её в русло», — подумала новая богиня воды. Она сделала неловкое движение рукой и.. течение реки изменило направление. Река потекла к своему истоку.

— Не туда! — крикнула Ева, будто бы река могла её услышать. — В другую сторону!

Молодая богиня пыталась управлять водой, но река, словно издевалась. То уходила под землю, то меняла русло, то останавливалась, превращаясь в озеро.

«Всё! С меня хватит!», — дрожала перепуганная Ева. — «Я делаю только хуже! Бед здесь и без меня хватает! Куда бы спрятаться? Камни меня уже выдали. Выдаст ветер и огонь. Кто не предаст? Вода! Вода мой единственный спаситель».  Ева металась над поверхностью земли, подыскивая место, чтобы укрыться. Наконец, она нашла спокойное озеро с чистой голубой водой.

— Озеро, озеро! Покажи мне место где спрятаться! Укрой меня хрустальной водой, чтобы мать меня не нашла!

Озеро, подчиняясь своей богине, расступилось и показало ей уютный грот на дне, прикрытый зелёными водорослями. Возле грота сновали разноцветные рыбки. Ева кивнула и устремилась туда.

— Где эта девчонка! — бушевала на Небесах Эйнсофаура. — Воды так и не привела в порядок! Опять спряталась! Мафра, Сай, Паагрио, скажите, где она?

— Мы не видим её, — помотали головами боги.

— Понятно! Малышка ушла подальше от камня, ветра и огня! Значит она… в воде! — догадалась Эйнсофаура. — Но как её оттуда выманить? Не будем же мы ползать по дну всех водоёмов?!

— Я поговорю с ней! — неожиданно предложил Эйн.

На дне хрустально чистого озера в глубине грота сидела Ева и выкладывала на песке узор из старых раковин и мелких серых камешков. В пещеру, как ни в чём не бывало, вошёл Эйн.

— Папа? Как ты нашёл меня? — удивлённо вскрикнула Ева.

— Рыбы проболтались! — пошутил он.

Ева испуганно смотрела на вход, ведущий в грот.

— Не бойся! Её там нет! Я пришёл один, — успокоил дочку отец.

Он подошёл к ней и уселся рядом на мелкий белый песок.

— В твоём узоре не хватает вот этого, — отец разжал кулак и протянул ей горсть ярких ракушек и камешков.

Она взяла, посмотрела на него широко распахнутыми глазами и грустно улыбнулась. Он обнял её за плечи, она прижалась к нему и положила голову на плечо. Они сидели молча, пока она не решилась заговорить.

— Пап, что мне делать? Я боюсь её! Я её… видеть не хочу! — прошептала дочь.

— Моя милая, маленькая Ева. К сожалению, в жизни всё происходит совсем не так, как мы хотим, — как в детстве он погладил её по голове. — Приходится подчиняться и приспосабливаться. От жизни не убежишь и не спрячешься. Даже в таком красивом гроте, как у тебя.

— Значит мне придётся выполнять все её прихоти? — обречённо спросила она.

— Я открою тебе страшную тайну, — заговорщическим полушёпотом сообщил он. — Свобода не даётся даром. Свобода отвоёвывается.

Ева посмотрела ему в глаза. И он заметил как изменился её взгляд. Ещё минуту назад перед ним сидела испуганная, заплаканная девочка, умоляющая совершить чудо. А теперь он видел глаза взрослой девушки, загнанной в угол и внезапно понявшей, что никто, кроме неё самой, ей не поможет.

— У меня не получается, — вздохнула она. — Не получается повелевать водой.

— А как ты это пытаешься делать? — поинтересовался Эйн.

— Приказываю воде, а она вредничает. — ответила Ева.

— Не надо копировать маму! Стань собой! Вспомни, что ты богиня поэзии! Ведь этого у тебя никто не отнимал. Полетели попробуем ещё раз!

Они отправились на берег разлившейся реки с болотистыми берегами и остановились на вершине небольшого холма.

— Видишь эту невзрачную картину? — показал рукой Эйн. — А теперь закрой глаза и представь себе то, что ты хотела бы видеть! Представила? Сочини про это стишок или песню! Давай, расскажи мне!

Ева помолчала. Её губы двигались, подбирая слова. Затем она улыбнулась, видимо тому, что у неё получилось, прочитала вслух:

— А теперь открой глаза! — шепнул ей на ухо Эйн.

Ева открыла глаза и не поверила! Полноводная спокойная река вошла в свои берега и несла воды в далёкое солёное море. Мутная болотная жижа ушла под землю, освободив пространство. Солнце подсушивало почву и уже кое–где высунулись острые кончики ярко–зелёной луговой травы.

— У меня получилось! — захлопала в ладоши Ева. — Получилось! Вода, она такая послушная! Она мне нравится как… поэзия.

— До свидания, дочь! Не буду тебе мешать! Тебе тут столько стихов о воде нужно сочинить! — попрощался Эйн.

— Спасибо, па! Навещай меня, когда сможешь! На Небеса я больше не вернусь! Предпочитаю держаться подальше от ма… от светлой богини Эйнсофауры.

Воды планеты, протестуя против отсутствия богини, взбунтовались. Тяжёлые тучи висели низко над землей и не сдвигались с места. От непрекращающегося ливня реки вышли из берегов и затопили равнины. Озёра безо всякого ветра порождали огромные волны, которые бились о скалы, обрушивая в пучину огромные валуны. Морские приливы заливали землю и не отходили месяцами.

Вся жизнь на планете гибла от невиданной катастрофы. Увядала трава, залитая ливнями. Дикие грязные потоки подмывали и валили деревья. Промокшие насквозь птицы падали в реки. Морские твари задыхались, выброшенные волнами прилива на сушу.

Орки, эльфы, артеи и гномы с трудом выдерживали удары водной стихии. Даже рослые и сильные гиганты не смогли спастись от катастрофы. Вода без разбора уносила жизни всех, кто встречался на её пути.

Селена и её драконы помогали несчастным земным существам. Фафурион, дракон воды, плавал в грязных бурных потоках, спасая утопающих и показывая им путь к пещере. Валакас, дракон огня, разводил костры, возле которых спасённые могли согреться и обсохнуть. Селена оказывала помощь раненым и лечила больных.

Ранее пустые и тёмные пещеры, в которых лишь изредка раздавалось эхо упавшего камня, наполнились голосами и отблесками факелов. То тут, то там сидели у костров группы гигантов, орков, гномов и эльфов. Царило уныние, тоска и апатия.

— Их всё больше и больше, — уселась на камень уставшая за день Селена. — Нам уже негде их размещать.

— Наводнение, по–видимому, не скоро закончится, — поделился наблюдениями Фафурион. — Ливень не прекращается, морские и озёрные воды продолжают бушевать. Спасённым следует устраиваться надолго.

— Согласен с братом, — прорычал Антарес. — Пусть они займутся делами. Это лучший способ отвлечься от постигшего горя.

— Я поговорю с ними, — предложила Селена. — Вас, драконы мои, они панически боятся.

Селена переходила от группы к группе, тихо беседуя с сидящими у костров. Они слушали её и удручённо кивали головами.

Со следующего дня в пещерах закипела работа. Гиганты оказались прекрасными организаторами. Они подсказывали другим что делать и распределяли работу. Гномы умело работали с камнем, а эльфы старались в любое дело внести элемент красоты. Орки без устали ворочали глыбы и таскали брёвна. 

Не прошло и нескольких месяцев, как на месте огромной пещеры, заваленной камнями и заросшей у свода сталактитами, образовалось небольшое поселение с несколькими строениями и аккуратно выложенными из камня дорожками. Поселенцы сами обеспечивали себя питьевой водой и едой.

Селена не вмешивалась. Наоборот, старалась держаться подальше, давая возможность подземным жителям устраиваться самостоятельно. Однажды, к ней подошёл один из гигантов, управляющий стройкой, и, неловко помявшись, обратился:

— Госпожа Селена! Мы все обязаны вам своим спасением. Многие из нас, вне зависимости от рода и племени, называют себя «Дети Селены». Мы будто бы родились заново. Мы возносим молитвы добросердечным богам, которые не забыли о нас и послали единокровную дочерь свою позаботиться о тварях земных. Мы восхваляем и славим их!

Услышав слова о молитвах Селена рассмеялась. Она представила себе кислое лицо Эйнсофауры, которой приходится выслушивать славицы в честь ненавистной дочери.

— В знак благодарности мы хотели бы высечь храм в вашу честь, — закончил свою речь гигант. — Вы не возражаете?

— Нет, не возражаю, — согласилась Селена, которой хотелось, чтобы в ушах Эйнсофауры непрерывных эхом продолжало раздаваться ненавистное имя.

Гиганты, эльфы и гномы немного поспорили между собой о том, где поставить храм и как он должен выглядеть. Результат спора оказался несколько неожиданным для Селены. Спорщики решили поставить не один, а девять храмов, чтобы не обидеть никого.

Через десять лет строительство завершилось. Высеченные в скалах девять храмов поражали изяществом архитектурных линий, многочисленными скульптурами защитников и послушников, замысловатыми узорами. Эльфы, занимавшиеся оформлением храмов, заключили в камень скульптур и узоров магические заклинания, охранявшие священные места от непрошеных гостей.

Некоторые из бывших строителей поселились при храмах и стали священниками.  Служители объявили храмы священным местом, расположенным между миром живых и миром мёртвых. Они продолжали называть себя «Дети Селены» и верили, что божественное провидение Селены останется с ними навсегда. Верили, что будут жить вечно, непрерывно возрождаясь здесь под покровительством Селены.

Сложившиеся при создании храмов бригады строителей дружно взялись за постройку подземных городов. Они развили уникальный стиль зодчества. Первые города представляли собой невысокие, беспорядочно расположенные строения. Никаких улиц! Казалось, большой ребёнок разбросал на полу свои кубики.

За сто лет пребывания в подземном царстве Селены зодчие построили множество городов. Появились площади и улицы, кварталы ремесленников и жилые зоны. Чего так и не появилось в городах, так это элементов религиозного поклонения. Ни скульптур, ни фресок, ни надписей в честь богов. 

Совместное проживание в подземных городах повлияло на общение, сложился общий язык, позднее получивший название элморский. Язык гигантов, как наиболее развитый, дополнился лексикой других племён, лучше гигантов изучивших определённые области деятельности. Так терминология обработки металла и горного дела вобрала в себя слова гномов, тонкие проявления магии лучше отражались словами эльфов, в военном деле встречалось множество слов орков, воздухоплавание описывалось словами артеев. 

В один из дней в пещеру к своим собратьям–драконам притопал совершенно сухой дракон воды.

— Фафурион, что случилось? — шутливо забеспокоился дракон тьмы Скелт. — Тебе нездоровится и ты передумал купаться?

— Дождь кончился, — лаконично сообщил дракон. — Тучи рассеялись и в небе солнце. Отвратительная погода!

Новость со скоростью урагана пронеслась по подземным городам. Жители толпились на улицах и площадях, обсуждая, что делать дальше. Оставаться или возвращаться в родные места?

— А можно ли там жить после наводнения?

— Давайте выпустим ласточек, — предложил кто–то.

Ласточки улетели, но к вечеру вернулись, так и не отыскав для гнездовий подходящего места.

Через несколько месяцев жители подземного города решили повторить попытку, чтобы узнать, что происходит на поверхности. В этот раз они выпустили воронов. К вечеру птицы вернулись со следами мокрой глины на лапах и кончиках крыльев.

— Грязь и тина морская покрывает сушу, — вздыхали жители. — Возвращаться пока некуда.

Прошло ещё полгода. И в третий раз жители выпустили птиц. Голуби покружили над горами, улетели и не вернулись.

— Пора возвращаться в родные места! — зазвучали под сводами пещер радостные возгласы. --- На свежий воздух! К солнцу, цветам и широким просторам!

* * *

Ева развернулась и пошла в направлении водопада, из которого вышла.

— Постой! — позвала Селена. — Ева, постой!

Девушка в голубом остановилась и оглянулась. Этот взгляд вызвал в Селене волну воспоминаний, которые она гнала от себя все эти годы. Ей захотелось так много сказать сестре. Только с чего начать?

— Подожди! — ещё раз повторила она, боясь, что та сейчас уйдёт. — Неудачный получился разговор… Судя по тому, как ты легко отодвинула водопад, я так понимаю, ты теперь богиня воды?

— Да, — тяжело вздохнула Ева. — Пришлось… Я не хотела, но она заставила.

— Как там? — Селена красноречиво мотнула головой вверх.

— Понятия не имею! — пожала плечами Ева. — Сразу же после того, как ты с драконами побывала у нас, Эйнсофаура отправила меня устранять последствия наводнения и повелевать водами. С тех пор я ни разу не побывала… у них в гостях. Мой дом теперь здесь. Живу в подводном гроте на озере.

— Вот как?! — искренне удивилась Селена. — И никто из них к тебе не заходит?

— Папа однажды приходил…

— Прости меня! — Селена подошла к Еве. — Я злилась на вас всех! За то, что не заступились за меня.

— А как ты себе представляешь схватку мощного властителя детских считалочек с хлипкой богиней света с разящим мечом в руках? Что я могла сделать? Забросать её злобными стишками? Для меня самой удар следовал за ударом. Вначале я очень огорчилась, узнав о ревностной выходке Эйнсофауры. Потом, ты вернулась и заявила, что ненавидишь меня. И, напоследок, «добрая» богиня света, не желая слушать моих доводов, отправила меня управлять водой. А ведь я не умела! Ничего не умела!

Ева разрыдалась, вспоминая несправедливость и прежние обиды. По щекам Селены тоже покатились слёзы.

— Прости меня, сестрёнка! Не обижайся! От предательства, одиночества и обиды я потеряла голову. Но уж чего я точно никогда не хотела, так это того, чтобы ты испытала подобную горечь разочарования. Ты — самая нежная из нас!

Селена подошла и обняла Еву за плечи. Ева вздохнула, всхлипнула, и тоже обняла сестру. Они стояли и плакали, выплёскивая накопившуюся за годы разлуки обиду.

— Хочешь, я подскажу как повелевать водами? — по доброму предложила Селена.

— Не надо, — помотала головой Ева. — Я уже научилась. Каждое божество управляет стихиями по–своему. Мы с тобой такие разные! У нас вода, как жизнь, по–разному течёт сквозь пальцы.

— До свидания, Ева! Каждый раз услышав весёлое журчание ручья, шум водопада или плеск озёрных волн я буду вспоминать о тебе. Буду знать, что это звучат твои песни. И, буду надеяться, что, хотя бы в одной из них, есть слова обо мне.